Собирают ее, как правило, в сентябре, но можно собирать всю осень и даже весной после схода снега. Тогда она становится вымороженная и более сладкая.
Сбор клюквы. Для кого-то это промысел, для кого-то развлечение. Для меня же поход осенью за клюквой представляет своеобразный ритуал закрытия летне-осеннего походного сезона. И осень не была бы осенью, если я не отправился за алой ягодой.
У меня есть несколько мест, куда можно за ней съездить. Может быть, они не очень добычливые, но к ним нельзя добраться на автомашине и не просто дойти пешком, а значит, исключены промышленные сборщики и праздношатающиеся. Сам добираюсь на электричке, затем на попутке, а потом пеший бросок через леса и болота. Не успел я отойти от вокзала, как узнал меня и сам остановился водитель, подвозивший и раньше. И вот я, бросив рюкзак в кузов Камаза, несусь по дороге, петляющей меж лесов и болот. Благодаря такой оказии на место прибыл намного раньше запланированного срока. Кроме того, все эти места обладают каким-то домашне-лесным уютом. Стоит посреди болот и озер сухой остров или гривка и находишься на ней как будто у себя в комнате. Вот и в этот раз стою с утра посреди такой «комнаты» и ощущаю колоссальный подъем сил и чувств.
Перво-наперво, необходимо разбить лагерь. Ставлю палатку, готовлю дрова, разбираю вещи. А после этого, перекусив, можно уже идти брать ягоду. В первый день, устав после ночной дороги и пешего перехода, выдыхаюсь рано. Задолго до темноты развожу костер. Рядом с палаткой растет кучка опят. Сколько нужно срезаю в суп, остальные пусть растут до следующего дня. Как прекрасен этот первый вечер в лесу среди озер. Но после тяжелого дня усталость наваливается тяжелым покрывалом. Я засыпаю в процессе опускания головы на подложенный под нее рюкзак. Не успел лечь, как открыл глаза. Да уже утро! Ночь пролетела одним мигом. Давно я не спал таким сном. Это не в городе, то душно, то машина загудит, то какие-нибудь дурные мысли одолевают. Здесь спишь здоровым сном. Хотя чувства в лесу обостряются и ты как дикий зверь чувствуешь, то что в городе не видишь и не слышишь. Но высыпаешься намного лучше.
Однако на вторую ночь, как только заснул, почувствовал, что рядом кто-то есть. Сон как рукой сняло. Я лежал в палатке и прислушивался. В прошлом году вокруг озера ходил лось. Треск от его копыт был слышен далеко. Сейчас, я чувствовал зверя, но была полная тишина. Постепенно сон окутывал, но я постоянно просыпался, чувствуя, что рядом кто-то присутствует.
Следующее утро встретило сплошным туманом и звуком тетеревиного тока. Где-то там, на болоте за озером раздавалось чуфыканье и клокотанье нескольких десятков тетеревов. Странно, но я много раз именно осенью слышал тетеревиные тока. Будто хотят наиграться птицы перед холодной и голодной зимой.
Я делаю первые шаги в утро на колыхающуюся топь. В тумане расплываются силуэты, растущих по болоту невысоких сосенок. Сразу вспоминается прочитанный-перечитанный в детстве Паустовский. Его походы и ночевки по очень похожему мещерскому краю. На слишком яркой от росы зелени мха рассыпаны также неправдоподобно алые ягоды клюквы. Ведро потихоньку наполняет приятная тяжесть. Ягоды хоть и все одинаковые, но это тоже своеобразный трофей.
На другой стороне озера ходит такой же одинокий грибник-клюквенник. Его не слышно, но слышно, как лает рядом с ним собака. Гав-гав-гав и вдруг уаа и на полугаве лай прекращается. Тузик-тузик кричит человек, но в ответ тишина. И я понимаю, что его сняли волки. Вот кого я чувствовал ночью. Оказывается я живу рядом со стаей волков. Они конечно на меня не нападут, но соседство не приятное.
Часам к одиннадцати потихоньку начинает дуть легкий ветерок и разгоняет туман. Сразу же с соседнего озера поднимаются и стаей улетают четырнадцать тетеревов. Я практически никогда не беру сюда с собой ружье. Нужно заниматься чем-то одним. А то, как говорят, за двумя зайцами погонишься… Достаточно спиннинга. Постепенно дохожу до озера вокруг, которого и расстилается клюквенная плантация. Для разминки бросаю блесну. Но рыба, что-то не спешит разнообразить мое меню. Озеро небольшое, круг воды метров четыреста-пятьсот. Рыбы в нем немного, но если попадается, то крупная.
Вдруг где-то рядом явственно слышу хруст. Кто-то что-то ест. Но кто? Через несколько секунд метрах в пяти замечаю крупную колыхающуюся травину. Но на земле никого нет. Я подхожу ближе. Хруст прекращается, а травинка замирает. Через несколько минут ее опять кто-то начинает теребить. Беру ее в руку и она свободно выскальзывает из мха. При этом корень начисто обглодан. Ондатра, а судя по всему, это была она, поднырнув под трясину, объела снизу корень.
Все сильней и сильней самому хочется, что-нибудь проглотить. И набрав почти полное ведро, возвращаюсь в лагерь. Как правило, утром я ухожу не завтракая. Во-первых, есть с утра не хочется. А во-вторых, хочется успеть подсмотреть пробуждение природы. Утром часто можно увидеть, то чего днем не бывает.
В лагере первым делом разваливаюсь на коврике, нужно расслабить уставшую спину. И только минут через пятнадцать развожу костер. После обеда опять на сбор.
Наконец в четыре часа кто-то позарился на блесну. Долго не могу подтащить рыбу к берегу. Но постепенно она устает и я вижу приличную щуку. Подведя ее к берегу, рывком перекидываю через траву. Рыба падает в ложбинку на берегу, одновременно срываясь с крючка. Да, сойди ты на секунду раньше я бы остался без свежатинки. А так все, теперь никуда не денешься. На вид в ней больше двух килограмм. Хватит не на один день. Вечером к супу с грибами добавляется запеченная рыба.
Незаметно пролетают отведенные дни и заканчивается время похода. С погодой повезло, все дни на удивление ясные и теплые. Раз день ясный, то ночью легкий заморозок. Но он мне не страшен.
Однако ночью, случилась еще одна история. Часов в пять-шесть утра, когда осенью уже совсем темно, я проснулся от грохота падающих деревьев и рева. На меня несся кто-то шлепая по воде и ломая маленькие сухие деревья. Сразу проснувшись, я понял, что на меня летит здоровый секач. Времени выскочить из палатки не было. Я вылез из спальника, схватил всегда лежащую рядом финку и приготовился в случае атаки пропороть борт палатки и выскочить наружу через прорезь. Однако кабан пролетел рядом метрах в трех и также с ревом унесся прочь. Естественно уже было не до сна. Я вылез из палатки, развел костер и поставил чайник на огонь.
Утром, как водится, пошел за грибами – ведро грибов всегда привозил домой. Вся местность была изрезана моховыми гривами, поросшими соснами. Спускаясь с одной из грив, на мху я увидел следы. Следы были полукруглые, похожие на медвежьи. Я пошел по ним дальше и когда сошел с гривы и земля стала ровной, следы выровнялись. Это прошел кабан, которого, судя по всему ночью гнали волки. Но каков был след! Размером со среднюю тарелку.
Позавтракав, я отправился в обратный путь, с трудом неся набитый ягодой рюкзак. Уходить немного жаль, уходишь как будто из дома, оставляя частичку души. За те несколько дней, что я прожил здесь, ты уже знаешь каждую ямку, каждое дерево вокруг. Но я вернусь к тебе в следующем году, лесное озеро.
